— …Знаете, ко мне подходит студентка из Китая, плачет. Говорит: «Боже мой, какие вы в России счастливые люди. Вы можете любить. У вас прекрасная, интересная жизнь. Я смотрю на людей на улице, вы такие счастливые»… И плачет, — рассказывает Татьяна Морозова, старший преподаватель кафедры мастерства актера ГИТИСа.
Выпускные этюды по «Чайке» играют в старинном особняке. Иностранные студенты концентрируются не на словах, а на действии и взаимоотношениях между героями. Акцент — не только на сюжете Чехова, но и на действии и особенностях его интерпретации в иностранных культурах. Студентка из Китая, Ирато Ма, рассказывает, что поездка в Россию позволила ей иначе взглянуть на образ Нины Заречной: преподавательница по актерскому мастерству предложила исследовать образ героини через призму китайской культуры. Сопоставление оказалось необычным — отношения драматурга Треплева, артистки Заречной и беллетриста Тригорина связали с китайским Праздником середины осени. Основой пластического этюда стал один из вариантов легенды о покровителях этого дня — китайской небесной «семье» лучника Хоу И и его супруги Чанъэ. В награду за меткость муж получил от императора эликсир жизни, его обнаружила и выпила красавица-жена. В наказание за себялюбие Чанъэ вознеслась на Луну, а ее супруг после смерти отправился на Солнце. Теперь Хоу И и Чанъэ встречаются только раз в год — 15-го дня 8-го месяца по китайскому календарю: в этом году праздник выпал на 17 сентября.
Артисты из стран БРИКС+ проходят еще один «экзамен» по интерпретации Чехова и представляют свои фантазии на тему спектакля Константина Треплева — в духе каждой страны. Для знакомых со школьной скамьи слов (монолог Нины Заречной из первого акта прозвучит на сцене пять раз — по количеству стран участников) находят новые формы. Так, аргентинец Игнасио Мариано Каро Вера в образе Треплева-режиссера будто бы соединяет в себе голоса Нины и Кости: монолог о людях-львах и куропатках он читает на португальском, со шпагой наперевес. Кажется, что чеховский текст в такой интерпретации звучит еще ярче. Почти как задумывал Треплев-режиссер.
Студентки из Бразилии добавляют в сцены элементы из капоэйры. Спектакль и процесс его подготовки превращают в танцевальную битву, а слова Нининой героини перекладывают на мотив народной песни.
У студентов из Ирана спектакль Константина — в духе пронзительного диалога Треплева и Заречной: актриса становится голосом режиссера и выражает то, что хотел объяснить он. «Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь». В этот раз уловить смысл происходящего на сцене получается у всех зрителей — хотя никто в зале не знает фарси.
Героям «Чайки» надо поговорить, но разговаривают они на разных языках. Многоголосие отразили и в этюде. Но если персонажи Чехова под гнетом этого препятствия «ломались», то иностранные артисты и преподаватели из ГИТИСа, кажется, превратили такой барьер в преимущество — победила любовь к искусству и людям.
Студенты из разных стран стажировку считают погружением в мир русского театра — мир, который неожиданно оказывается гораздо глубже, чем они могли бы представить.
О своих открытиях в системе Станиславского, которую «никто не понимает так хорошо, как в России», рассказывает Анам Мкива из ЮАР: «Ты не должен насильно присваивать себе персонажа, тебе нужно его «прожить». Ты должен использовать свой жизненный опыт, перенести его на сцену, основываясь на обстоятельствах персонажа, которого ты играешь».
