Бюджетный стимул является важным для экономики, «но он не может быть бесконечным, иначе произойдет разбалансировка финансов», — заявил глава Минфина Антон Силуанов в интервью журналу «Эксперт», отвечая на вопрос о том, была ли бюджетная политика в 2010-е годы «слишком консервативной».
Министр обратил внимание на проверенную формулу ведомства, которая лежит в основе бюджетного правила — это нулевой структурный дефицит. То есть доходы за вычетом сверхдоходов при высоких ценах на нефть должны равняться расходам за вычетом трат на выплату процентов.
По мнению Силуанова, «такой подход позволяет создавать условия Центральному банку для смягчения денежно-кредитной политики (ДКП)». Соответственно, в тот момент, когда ключевую ставку будет некуда снижать на фоне низкой инфляции, можно будет задействовать бюджет в качестве дополнительного стимула. Поэтому идеальной конструкцией в представлении министра финансов остается «жесткий бюджет и мягкая ДКП с низкими процентными ставками».
Глава Минфина хотел дать понять, что бюджет не бездонный, и рассчитывать преимущественно на государственные средства кому-то не стоит, пояснил «СП» доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский, но при этом совершенно непонятно, куда был обращен посыл.
«СП»: Может быть, таким образом Минфин пытается погасить проинфляционные риски?
— Нет в этом случае никаких проинфляционных рисков. Бюджетные средства идут на самые необходимые вещи, включая медицину, образование, библиотеки, музеи, дотации Социальному фонду. От этого нельзя отказываться, при этом параллельно повышая тарифы.
Предназначение бюджета заключается в финансировании в том числе приоритетных для государства задач, которые будут всегда появляться на горизонте. К примеру, дальневосточная и арктическая ипотека, условия которой недавно расширил сам Минфин, задумывалась с целью сохранения и приумножения населения в тех регионах. Это безусловно государственная задача.
Сейчас есть и потребность в поддержке обрабатывающих предприятий, прежде всего тех заводов, которые ориентированы на военно-промышленный комплекс. Через какое-то время возникнет другая государственная задача, которая также потребует бюджетного стимулирования.
Самое интересное в том, что в этом году в банковский сектор было «закачано» примерно 1 трлн руб. Эти деньги были отправлены не совсем из бюджета, а преимущественно — из Фонда национального благосостояния (ФНБ). К примеру, для того, чтобы через несколько лет профинансировать строительство высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва — Санкт-Петербург.
Для проекта уже сделаны просеки, но большие затраты еще впереди, в том числе для перекладки коммуникаций и создания полотна. Это не классическая железная дорога, для него потребуются напряженные бетонные плиты для поддержания передвижения быстрых составов по аналогии с тем, что делается в Европе и Китае.
Чтобы создать такой огромный и сложный проект нужен большой бюджетный стимул. Когда объекты появятся, сказать сложно, но их создание, того же ВСМ, уже простимулировано.
«СП»: Есть ли логика в сокращении бюджетных трат на строительство инфраструктурных объектов?
— Нет, инфраструктура строится преимущественно на принципах государственно-частного партнерства.
После проведения бюджетного финансирования и завершения строительства госкомпания, к примеру, «Автодор» взимает плату с проезда транспортных средств, возвращая средства в бюджет. Это обычная практика, распространенная по всему миру.
Правда бывают и другие варианты. К примеру, строительство станции метро Мякинино в Москве финансировалось частной компанией Crocus Group (в 2018 году она завершила передачу объекта в бессрочную безвозмездную аренду городскому правительству и Московскому метрополитену — «СП»). Но все же в основном крупные инфраструктурные объекты финансируются государством в непрерывном порядке, и его нельзя просто так прекращать.
«СП»: За счет чего можно сокращать бюджетные расходы?
— Совершенно непонятно, почему они должны уменьшаться. Бюджетный дефицит не является проблемой. Его объем можно еще достаточно долго безболезненно наращивать.
Правда, у нас пока остается очень маленький рост бюджетных доходов — за 11 месяцев 2025 года они выросли только на 0,7% год к году, до 32,9 трлн рублей. Это происходит из-за экономических условий, при которых людям и бизнесу невыгодно работать, а в следующем году будет спад.
«СП»: Что произойдет с бюджетом в 2026 году, если цена отсечения будет в реальности ниже $59 за баррель Urals?
— Цены на нефть в этом году просели, но незначительно, а физическая отгрузка, если и снизилась, то примерно на 3%.
В страны Азиатско-Тихоокеанского региона Россия продает нефть стоимостью значительно выше цены отсечения, еще в том числе потому, что восточносибирские сорта дороже Urals.
Все сообщения про продажу российской нефти по $40 за баррель выходят в рамках информационной войны против нашей страны.
Никаких опасений по поводу того, что в России не останется денег, быть не может. А бюджетные расходы все равно будут исполнены, потому что они проводятся в рамках принятого парламентом и подписанного президентом закона.
