тестовый баннер под заглавное изображение
«Навруза» в Средней Азии не видели 14 лет, и вот усилиями министерства культуры Таджикистана, и в частности министра Матлубахон Сатторовой, он возрожден и теперь будет проходить каждый год, лишь меняя локацию: первый, хотя и 25-й по счёту, принимал Душанбе, следующие ожидаются в Узбекистане, Казахстане, Армении, Азербайджане.
В Душанбе собрались как большие академические, так и маленькие театры: Самарканд со своей исторической драмой о извечной борьбе просвещения и воинствующего невежества, с потрясающими аутентичными аутентичными национальными костюмами. Зато Армению представлял коллектив не из Еревана, а из маленького городка Горисс. Одно дело — столица государства, где сосредоточены основные театральные силы, другое — театр, далекий от главных культурных путей. Спектакль горисских артистов о несостоявшейся любви на почве социального неравенства «Фазан» в традиционном, был скромен по оформлению и отражал материальные возможности театра, но предельно искренний. И этим он подкупал зрителя. Режиссер-постановщик Серж Союнц, точь-в-точь комик Михаил Галустян, только в возрасте, рассказал мне, что в труппе у него всего 12 человек, зарплата не превышает 200 долларов (на российские рубли 16–17 тысяч), но никакие деньги не заставят артистов (а они, между прочим, все профессионалы) оставить свой маленький театр.
Совсем иные возможности у театра из Ирана, и тоже из маленького города Божнур, что на северо-востоке страны, и тоже частный, но с государственной поддержкой. Спектакль «Этикет охоты на лис» по современной пьесе Ибрагима Адель Ниа построен на реальной истории Мухаммеда-хана Каджара, известного как шестой хан Эриванского ханства (1784–1805/1806), как участник русско-персидских войн. Но не о его военных подвигах и славе этот спектакль: хан показан как искусный манипулятор, который играет преданными ему людьми как игрушками, превращая их в бесполых, безвольных существ.
Спектакль играли на фарси без синхронного перевода и бегущей строки, впрочем, как и все другие спектакли фестиваля. И если таджикскому зрителю язык этот был понятен (он входит с таджикским в одну языковую группу), то остальным, не ознакомившимся с синопсисом, поначалу приходилось туговато. Но в том-то и дело, что даже без перевода игра актеров удивительным образом передавала пусть не буквально, но суть этой психологической драмы, переведенной в притчу.
После спектакля я поговорила с режиссером и актёрами спектакля и узнала, что сегодня происходит в иранском театре, о котором в России меньше известно, чем об иранском кино.
— В данный момент театр Ирана активно развивается и по технологиям, и по содержанию не уступает западным театрам. Театров много, спектакли во всех жанрах. В одном Тегеране каждый вечер играют 147 спектаклей.
