Wall Street Journal (WSJ) со ссылкой на источники среди должностных лиц сообщила, что Тель-Авив направил Тегерану предупреждения о намерении ответить на любой обстрел своей территории — ударить по ядерным или нефтяным объектам Ирана.
После ударов по Израилю цены на нефть марки Brent на лондонской бирже ICE подскочили на 5%. На последнем пике в районе 14:40 мск 2 октября стоимость ресурса превышала $76 за баррель, однако ближе к вечеру (18:43 мск) скорректировалась до $73,82. То есть в целом рост цен с 30 сентября составил чуть менее 3%.
«СП» поинтересовалась у экспертов, как поведут себя цены на нефть дальше.
— Если конфликт останется на текущем уровне и не будет его эскалации, то цены на нефть понизятся, а не повысятся, — отмечает ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и Финансового университета при правительстве РФ Станислав Митрахович.
По его словам, сейчас у ОПЕК+ запланировано постепенное увеличение поставок нефти на рынок с конца 2024 г., но если альянс увидит, что подобное наращивание будет способствовать падению цен, то, вероятно, будет вынужден скорректировать свои действия. Уже много раз такое было, когда ОПЕК+ собирался на уровне министров и менял планы.
Вопрос долгосрочного снижения нефтяных цен обсуждался в этом году неоднократно. К примеру, в июне банк Citi прогнозировал, что стоимость нефти в 2025 г. может упасть до $60 за баррель (по наиболее пессимистичному сценарию — до $50) на фоне «существенного профицита» из-за внедрения электромобилей, повышения энергоэффективности и одновременно роста добычи вне ОПЕК. Можно предположить: если цены на нефть будут падать в конце 2024-го — начале 2025-го, то ОПЕК+ может пересмотреть свои текущие планы, отметил Митрахович.
— Рассчитывать, что потребление нефти в мире сократится — опрометчиво, а если останется на том же уровне, очевидно, что цены будут расти. Потому что все будут стремиться хеджировать свои риски и заложить в стоимость нефти возможные сложности с логистикой, транспортировкой, страхованием и т. д., и это связано с конфликтом на Ближнем Востоке, — поясняет доктор политических наук, декан факультета Международных экономических отношений Финуниверситета Павел Селезнев.
«СП»: Что произойдет на рынке, если произойдет дальнейшая эскалация конфликта?
— Если Ормузский пролив (по данным Управления энергетической информации США, через него идет примерно пятая часть мирового ежесуточного потребления нефти — «СП») будет перекрыт, то, естественно, будет резкий рост цен, но этот сценарий изучается десятилетиями, про него все, что можно, написали, от аналитических центров до университетов и компаний.
Но пока что до такого поворота событий дело не доходит. Наоборот, есть ощущение, что при всей ожесточенности противостояния на Ближнем Востоке, ни одна из сторон, принимающих в нем участие, пока не готова эскалировать конфликт, поднимать ставки в игре, потому что это приведет к масштабным боевым действиям. Так что нет оснований ожидать масштабного роста цен на нефть из-за военно-политической напряженности, хотя теоретически такое может быть, — полагает Митрахович.
— Если будут предприняты шаги по эскалации — к примеру, Иран закроет Ормузский пролив, то это, конечно, серьезная история. С другой стороны, никто не хочет сгоряча принимать решения, все понимают последствия. Все стороны стремятся как сохранить лицо, так и удержать собственные позиции, — подчеркивает Селезнев.
«СП»: Приемлема ли текущая обстановка для экспортеров нефти и ее потребителей?
— Цены приемлемы для тех и других. Российская нефть продается с дисконтом (по данным Argus в сентябре дисконт Urals к North Sea Dated был выше, чем в августе, — $12,5−12,8 за баррель — «СП»), хотя нам бы хотелось, чтобы он был поменьше. Сейчас Urals продается по $60 за баррель, при этом во время пандемии цены были гораздо ниже. Сегодня нет новостей, чтобы был какой-то кризис у потребителей.
К примеру 1,5 года назад проходило много информации о кризисе с дизтопливом, что его не хватает, а переработка снижается, но в итоге все восстановилось. То есть на текущем этапе ситуация на нефтяном рынке сбалансированная. Вопрос в том, что будет дальше? Что делать, когда часть мировых производителей объединены в квазикартель, а другие нет? Получается ситуация, когда одни ограничивают себя ради того, чтобы стабилизировать или поднять цены на нефть, другие чувствуют себя свободнее, — констатирует Митрахович.
По подсчетам эксперта, доля добычи ОПЕК+ в мире составляет 40%, при этом у остальных производителей производство нефти растет.
— Поэтому возникает вопрос, что будет с ОПЕК+, продолжит ли он зажимать производство или на каком-то этапе решится на новую ценовую войну, которая будет достаточно болезненной. Опыт начала 2020 года, когда тяжелая обстановка на нефтяном рынке была усугублена ковидом, показал, что российская нефть в портах Северо-Западной Европы стоила менее $10 за баррель. Такое повторять не хотелось бы. С другой стороны, ограничивать добычу, пока конкуренты ее увеличивают, также является спорным решением…
По данным Trading Economiсs за май-август, США занимают первое место по добыче нефти — 13,3 млн баррелей в сутки (б/с). Далее из стран, которые не входят в ОПЕК/ОПЕК+, идут Канада (4,5 млн б/с), Китай (4,3 млн б/с), Норвегия (1,7 млн б/с), Ангола (1,1 млн б/с, последние данные за ноябрь), Колумбия (788 тыс. б/с), Аргентина (683 тыс. б/с), Великобритания (646 тыс. б/с), Индия (613 тыс. б/с).
Отдельно стоит отметить Иран (3,3 млн б/с), Ливию (956 тыс. б/с) и Венесуэлу (874 тыс. б/с), которые являются частью ОПЕК, но не сокращают добычу в рамках ОПЕК+, и Бразилию (3,3 млн б/с), которая присоединилась к альянсу, но также не участвует в соглашениях.
WSJ отмечала, что планируемое увеличение добычи в США, Гайане и Бразилии добавит к мировому предложению нефти более 1 млн б/с. При этом на министерской встрече ОПЕК+, как передает Reuters, альянс оставил политику по добыче нефти неизменной, включая план начать наращивать ее с декабря.
— Что касается Израиля, то он сейчас находится в активной фазе, идет ва-банк и берет на себя все риски. Так, в конце сентября международное рейтинговое агентство Moody’s понизило кредитный рейтинг страны с A2 до Baa1 с негативным прогнозом.
Понятно, что это влияет на принятие инвесторами решений, а конфликт в целом сказывается на туристических потоках и замораживает серьезных проектов. Для России, если цены на нефть повысятся, ситуация будет благоприятной, поскольку за счет них в том числе определяется наполняемость бюджета, — резюмирует Селезнев.
